Эзософия является живым диалектическим учением на уровне евангелического миросозерцания. Это – диалектический евангелизм. Необходимость появления эзософии – налицо: евангелическое учение в настоящее время как правило подаётся как застывшая догма, как нечто навсегда ставшее, связанное с требованием западной и восточной христианских церквей ничего не менять в разрешённых четырёх неапокрифических Евангелиях как основных незыблемых источниках христианского ученья. Забота отцов церкви о сохранении буквы христианства понятна – евангелические тексты как основное ядро учения при их передаче не должны были ни меняться, ни перемешиваться с иными религиозными системами. Однако эта вполне понятная забота о текстуальной чистоте христианских источников провоцирует уже в течение 2000 лет буквализм, к которому в частности относится чисто сюжетное понимание данных текстов, а отсюда – прямое их непонимание. Комплекс Фомы неверующего, ищущего буквальных доказательств присутствия Христа в данном месте и в данное время, характерен для христианства в целом. Поверхностно, «по Фоме» религиозные христиане ищут все доказательства существования Христа в истории, в прошлом, забывая о том, что перед ними – мифотворческие источники колоссального обощающего заряда, которые следует понимать в переносном, глубинном смысле. Вместо этого в христианской церкви часто поощряется цитирование отрывков из Евангелий и других исторических (всегда ли?) документов. В этом смысле следует понимать уже только процитировавшего Новый (да и Ветхий впридачу) Завет(ы) – как хорошего христианина. Но всегда ли это так? Он может оказаться просто роботом по цитированию определённых кусков, и в один прекрасный момент обнаружится, что память – это его единственная доблесть. Люди приучены генетически засевшим опытом страха перед инквизицией не копаться в смыслах. Сказанул цитату к месту или не к месту и пошёл собой страшно довольный. Так в целом и работает система крашеных гробов с мертвой, истлевшей душой внутри них. Самое интересное, что евангелия как раз в первую очередь и заботятся, чтобы не распустились бы пышным цветом ни "пальценащупывательное" понимание от Фомы, ни глянцевая фарисейская фальшь-самодовольность, стремящаяся лишь пустить пыль в глаза и самоутверждающая через свою сверхосведомлённость в области «буквы» - «сюжетной шелухи» - писаний.
Сущность Христа – это живой огонь, это живая всегда актуальная энергия Бога, которая питает всё во вселенной. Бог – источник святой энергии жизни, а Христос – её регулятор. Он, говоря современным языком, является посредствующим распределителем духовной энергии Бога, адаптирующим её по отношению к данным времени, месту, ситуации и индивидууму. Энергия Бога подаётся из Вечности. Но Христос всё же не стоит между Богом и человеком. Прямой контакт между Богом и человеком является как раз оптимальным. Но, когда в связи человека с Богом (как своего рода генеральной программой компьютера мироздания) появляются проблемы, вот тогда-то и помогает линия-канал Христа, занимающегося как раз «больными», духовно проблемными людьми. Об этом Иисус сам вполне однозначно высказывался.
Огненное учение Христа описывалось и будет описываться в терминах разных религий, понятий и представлений, и всегда в рамках человеческого понимания и мышления это будет лишь приближение в сути, ибо огненные процессы нельзя адекватно передать неогненными знаками, в том числе словами, сюжетами, графическими и вещественными символами. Христос есть актуальная энергия духовной поддержки человечества, энергия его духовного просвещения. Однако люди маниакально упёрлись в пункт распятия как события, реально происходившего. И что? Эмоции от кошмара поругания Мессии захлёстывают их христианские чувства, и они вновь и вновь мысленно возвращаются к месту несправедливости и глумления над агнцем Божьим: к Голгофе. Эмоции отбивают всякое желание разобраться в истинных основах Христа, в том, что Христос – это невидимая святая энергия Жизни, которую нельзя распять, умалить, искоренить или свести к «Христову телу», к истории о Христе – к вещам, которые есть лишь «подпорки», временные строительные леса для грубого моделирования суррогатного Христа в умах наивно мыслящих прихожан. А ум этот часто представляет собой очень грубое сито, беспечно пропускающее на выброс весь эзософический контекст.
Пространственно-временной человек как грубое решето не способен вместить тонкое, огненно-энергетическое содержание Христа. Оно проходит через это ментальное незадачливое решето и ускользает. В решетах же голов остаются булыжники евангелических географических и именных названий, сюжетных поворотов, историко-синхронизационный и прочий мусор. И вот с этим-то мусором гордо и расхаживают христиане от Фомы неверующего.
Спасти христианскую религию от невежественной интерпретации духовной реальности может только эзософия – диалектический евангелизм, который направляет на более адекватное понимание Бога, Христа, ангелов, архангелов, князя Тьмы (Сатаны), людей и других «существ»: на понимание как энергетических пакетов созидательного или разрушительного, универсального или ограниченного воздействия и взаимодействия с целостным программным континуумом мироздания. Компьютор с его симуляторными программами помог человечеству постигнуть эфемерность чувственного человеческого восприятия гораздо более глубоко, чем священные тексты. Человек рефлекторный, отведавший таких симуляционных программ, уже начинает смеяться над собственной автоматичностью, над комбинаторной условностью своих чувственных ощущений. Становится ясно, что весь этот театр земной «реальной» жизни не более чем одна из адаптационных и коммуникативных программ Бога. Евангелия усиленно пытаются открыть человечеству глаза на этот факт, но достучаться до настоящих искателей им трудно. Евангелия буквально барабанят по головам незадачливых прихожан, но – увы! Тем нужно решить в церкви свои – в конечном счёте вполне земные – проблемы, а всё остальное – прочь, в сток через упомянутое крупное решето и желательно скорее – не дай Бог прицепится какой-нибудь чисто духовный «проклятый вопрос»! Священникам прихожане платят за то, чтоб те не лезли к ним со своей духовностью слишком навязчиво, а гладко совершали так полюбившиеся обряды...
Христос – это «агнец», то есть огонь – об этом говорит само это слово (от санскр.: «агни» – огонь). Когда-то сам огонь во всех его формах и был предметом связи с Целым, то есть с Богом, Сознанием-Плюс-Подсознанием. Потом "люди-дикари" подменили алтарь только-огня на жертвенный алтарь, на котором жарился барашек (овен) или другая невинная жертва. Прирезать невинное существо, пресечь его жизнь стало дьявольской ритуальной доблестью, стало сущностью антибожественного обряда. Прирезать – этому до сих пор не учат в Тибете... Запахи жареного мяса в человеке, присутствующем на таком обряде, ничего не возбуждали, кроме вполне понятного животного аппетита. Такой антиалтарь направлял чувства человека не к духовному, а, естественно, к телесному. Потом развернулась вся эта псевдорелигиозная фальшь со «святостью» на фоне «жертвенных крематорящих алтарей». К чести христианства ритуальные убийства животных и птиц были прекращены. Христианство обратилось вновь к человеку, а не к дикарю. Вновь и вновь после огромного периода духовной деградации людей оно направляло в небо – в мир невидимых живительных божественных энергий, называемых Жизнью, Богом, Христом. Вновь невидимое стало предметом страстного уловления и постижения. Вновь высокое стало прорастать, несмотря на многие отрицательные моменты церкви (сделавшей акцент на свою тезауросно-охраняющую функцию): такие как постыдное буквоедство, слепую поверхностную трактовку христианских сюжетных и именных элементов, привязывание последних в том числе и имени Христа к реальной истории – истории человеческих преступлений. Но именно этот парадокс христианской церкви, этот её дуализм и изменил в целом ход человеческой истории – изменил одновременно и в лучшую, и в худшую стороны. Позитивность проявилась в стимуляции разноплановых творческих процессов – правда эта стимуляция имела место, когда творчество отражало сюжетную христианскую догму. Итак: стимуляция творчества через возвышенные сюжетные мотивы – это великая заслуга христианства. Негативность же проявилась в "эффекте христианского фашизма", то есть в инквизиции. Фанатики-праворадикалы от рясы вписали чёрную, дьявольскую страницу в истории передачи возвышенного учения Христа. Здесь нужно как раз сказать, что именно эффект Фомы неверующего и явился пусковой кнопкой для инквизиции: вот они страдания Христа на кресте, вот она боль – ощутите же сполна Его боль, грешники – может быть и поймёте что-нибудь. Может быть и очиститесь! А ведь Христос защищал людей от боли, исцелял их – и это несмотря на свои духовные задачи, которым вроде бы было и не до тела человеческого. Но нет – в равновесии духовного и телесного здоровья создавал невыдуманный Христос Нового человека, Новую цивилизацию. Сколько же исходили с Ним апостолы и другие ученики – физической форме их можно было позавидовать – никаких жалоб на болезни, лишь здоровый голод физически активных людей. Это как будто не заметили потом. Христа "усушили" до полумумии, которая никогда бы в реальной жизни не выказала столько духовной энергии.
Крест и Христос – символы равновесия, а не распятия! В Евангелиях идёт на самом-то деле речь о мучении духа Человека на перекрёстке земного и небесного. Чтобы не стать жертвой такого разрывания, человек должен уравновесить свои левую-небесную и правую-телесную стороны. Симметрия состравляет сущность католических и православных икон, и это неспроста. Сердце Христа или девы Марии рисуется в центре – упорно в центре вопреки всей физиологии. Что это? Это – правильное понимание, что Христос это не боль, не кровь, не объект издевательств и пыток, а что Христос – это завет о равновесии левого-женского-любящего-целостного-живого и правого-мужского-действующего-рассекающего-мёртвого начал. В евангелических историях торжествующе светится правда христианского творческого постижения своей собственной сущности. Как человек может забывать до поры до времени истинного-духовного себя, так и христианская церковь часто из-за доминирования своих вторичных организационных и теологических догм забывала о своём любящем и состраждущем внутреннем сердце – Христе, который, лечил, исцелял, насыщал, учил, утешал и бесконечное число раз прощал...
Эзософия – это само содержание огненного учения Христа, это сам Христос-энергия-огонь-жизнь. Эзософия раскрывает значение Евангелий, а не пересказывает их.
Эзософия это своего рода инфракрасный бинокль Истины, который порой позволяет в темноте человеческого сознания видеть Христа там, где о Нём и не упоминают, и порой не видеть Его там, где про Него с пеной у рта льют возбуждённые речи. Христос – это само спокойствие, равновесие, это регулятор порядока во вселенной и в человеке, в его мыслях, в душе, в голове и в теле. Христос – это наша предвысшая энергетическая, 6-я, вишуддхи-чакра. Христос это – голос из вечности в нашем ограниченном мире.
Эзософия – это диалектика перехода невидимого в видимое и видимого в невидимое, диалектика постижения истинного смысла, диалектика подвижного динамического равновесия, которое мудрецам с древности было известно как единство и борьба противоположностей – противоположностей верха и низа: высшего и низшего, небесного и земного, активного и пассивного, управляющего и управляемого, учителя и ученика, а также противоположностей левого и правого: женственного и мужественного, невидимого-сущностного и видимого-иллюзорного, прошлого и будущего, поэтического и прозаического, созидающего и убивающего, начинающего и заканчивающего, настоящего и кажущегося, всего и ничего, Бога и дьявола, нежности и жесткости, Любви и закона, матери и отца, жены и мужа, востока и запада, непрерывного и дискретного.
Эзософия – это очень тонкая философия на основе постижения сущности евангелической мудрости.
Эзософия предполагает самые неожиданные средства, направленные на высвобождение обучающегося ей от рутины и инерции повседневной жизни. В этом смысле несомнененна связь с соответствующим опытом дзен-буддизма. И то, и другое учения основываются на решительном приоритете духовного над животным, порой на эпатаже ханжей, на отрицании фарисейской красивости во имя обнажения смысла (на «срывании всех и всяческих масок»), порой на отрицании всего набора традиционных ценностей во имя возжигиния ещё одного огня истинного сердца...
Эзософия кроме того неразрывно связана с пониманием причин всех заблуждений человечества, а также со стремлением показать людям путь выхода из больших и малых лабиринтов.
Эзософия – это философия улавливания смысла, сущности. Эзософия – это учение о пардоксах мироздания, человека и Бога, за которыми-то и можно, наконец, почувствовать дыхание Истины... (29.05.2009)